Предыдущая статья получилась изрядно большой, а меня продолжают привлекать фундаментальные вопросы. На сей раз позволю себе упустить некоторые нюансы, чтобы скорее предоставить вам общий рисунок идеи.
Год назад мы с коллегами создали центр «Солас», где мы проводим психотерапевтические тренинги и который функционирует в том числе с опорой на те идеи, которые будут изложены здесь.
Итак, насколько психотерапия может быть полезна при тех или иных запросах? Рассказывать об этой непростой теме я буду с открытым сердцем, но при этом мне кажется важным обозначить, что идеи, которые здесь прозвучат, могут быть для вас довольно спорными. Вы можете практиковать или не практиковать, быть специалистами или просто интересующимися людьми. В любом случае то, о чём я пишу, может вам подходить в большей или меньшей степени. И это в порядке, я не какой-то голос истины. Я опираюсь на опыт практики, размышляя здесь и здесь о том, как психотерапия может работать или по тем или иным причинам не складываться.
То, что в центре «Солас» мы называем композиционным подходом - это не какой-то ультрановый метод, предлагающий невиданные доселе техники, но это достойная точка зрения на то, как различные психотерапевтические техники и теории могут быть интегрированы системно. Мы предлагаем смотреть на проблемы людей и терапевтические ситуации одновременно под ракурсом разных психологических теорий. При этом, мы исходим из допущения, что для одних ситуаций больше подойдут одни теории и техники, для других — другие. Такой способ работы исходит из функционалисткой посылки - нет плохих элементов, всему есть своё хорошее место в общей системе.
Кроме философии функционализма композиционный подход основан на идеях гуманистической психотерапии, а также идеях системной и постнеклассической психотерапии. Это означает, что терапевт не является неким насосом, который должен накачать своего подопечного верными установками или поведенческими стратегиями. Композиционный терапевт не граммофон, бездумно повторяющий одни и те же заученные техники, последовательности вопросов или разрешающих текстов. Скорее мы видим задачу психотерапевта в том, чтобы помочь подопечному обнаружить терапевтический процесс в самом себе, причём обнаружить его как некоторую личную ценность. Для этого композиционному терапевту нужно непрерывно создавать условия, подходящие именно этому конкретному подопечному, и соотносить свои действия с тем, к чему этот подопечный готов или не готов в тот или иной момент, понимать, что ему в действительности нужно или не нужно сейчас.
Чтобы говорить о такой адекватности терапевтической работы процессу конкретного подопечного в этой статье, мне нужно ввести и развести между собой несколько понятий:
жалоба
цель
запрос
зона ближайшего развития
С нашей точки зрения, жалобой является непосредственная боль — некое страдание, которое в жизни человека присутствует и с которым он хочет справиться, совладать посредством обращения за помощью. Он обнаружил, что сам этого сделать не может — или может, но в не подходящем для себя темпе или со слишком большими затратами. И вот он выбирает обратиться с этой жалобой к специалисту.
В процессе психотерапии — или даже до неё — человек формирует цель - некий образ будущего результата, к которому мы будем стремиться в процессе нашего взаимодействия. Под этот образ будущего будут подтягиваться и подстраиваться наши действия. Цель может многократно перестраиваться в процессе работы.
У запроса же в данном разделении появляется свой дополнительный смысл. В отличие от цели и жалобы, которые озвучиваются до психотерапии, запрос озвучивается скорее после, когда человек ощутил, что получил нечто, необходимое ему в этом процессе. То есть запрос – это потребность в опыте, продвигающем человека в правильную для него сторону и выводящем его за пределы прежней жизни. Эта потребность исходит в большей степени из композиции всей внутренней жизни, и редко осознается самим человеком. Искусство психотерапии в нашем понимании – это искусство обнаружения и удержания фокуса внимания терапевта на запросе. В то время как фокус на цели и уж тем паче на жалобе будет характеризовать для нас менее качественную помощь.
Процесс психотерапии регулируется с трёх сторон: со стороны жалобы, цели и предчувствия запроса, который не выражен в словах. Последнее – наиболее важно.
Зона ближайшего развития — это понятие, введённое Львом Семёновичем Выготским. Выготский предположил, что мы можем выделить определённый спектр деятельности, который ребёнок — он рассматривал это на детях — ещё не может выполнять полностью сам, но уже может выполнять при поддержке другого человека. Таким образом, зона ближайшего развития определяется пройденным личностью путём, а также разрешёнными и стоящими перед ней задачами. Но только тем их перечнем, которые она в принципе способна решить при наличии поддержки.
И здесь стоит уточнить, что означает «решить». Мы считаем, что решение психотерапевтического кейса является хорошим тогда, когда оно не портит качество жизни человека на выходе из какой-то стратегической линии. Наоборот, после выхода качество жизни должно быть улучшено, причём заметно. Если этого не происходит, можно говорить о том, что целительного эффекта ни на человека, ни на его жизненные стратегии психотерапия не оказала. Необходимо понимать причины, по которым это может происходить.
Начнем с простого. С чем мы сталкиваемся, с чем сталкиваются клиенты, когда приходят на психотерапию и обнаруживают, что она по каким-то причинам не подходит?
Интервенции
Первое — когда терапевты используют интервенции, техники несообразные уровню подготовки подопечных. Например, приходит девушка 25 лет и говорит: «Я нигде не работаю. Я бы хотела обзавестись работой, которая будет меня удовлетворять, обеспечивать. Сейчас я живу на деньги родителей, которые они мне присылают, и при этом на меня очень сильно влияют мои страхи, сомнения по поводу моей успешности на будущей работе, по поводу того, настолько ли я профессионал, насколько себя позиционирую на собеседованиях? Насколько я смогу договориться с коллективом, насколько смогу успешно выполнять свою рабочую деятельность?».
И здесь психотерапевт может воспользоваться разными интервенциями.
Во-первых, он может предложить что-то радикальное, глубинное, резкое: проанализировать этот кейс, увидеть, что за ним стоит из личной истории и предложить определённый ритуал. Например, представить, что судьба девушки стоит в терапевтическом кабинете и сейчас хороший момент, чтобы у этой судьбы получить ритуальное разрешение на активное действие. Подопечная девушка может телесно ощутить, почувствовать это разрешение —это будет идеально, ощутить смысл телесно, прожить его и уйти с глубоким, прямолинейным внутренним знанием. Но для такого рода интервенций нужна колоссальная степень подготовленности человека к процессу, когда он приходит за ритуалом разрешающего типа. Устранить последнее сомнение и трасформировать экзистенциальную данность - то, что можно сделать такого рода интервенцией.
Во-вторых, психотерапевт может прибегнуть к стратегии чуть более низкого уровня и начать обучать собеседницу. Он может рассказать пару историй, мифов, что-то из решённых им ситуаций, предложить техники самопомощи, порекомендовать книгу. Короче, вести себя как обучающий эксперт, который предоставляет некий дополнительный информационный технический ресурс для выполнения данной задачи. Хорошая интервенция, но для этого всё равно должна быть очень большая моральная подготовка человека, уже должна быть завершена определённая внутренняя работа.
Что, если и к этому нет готовности? В ход идут различные тестирования, мы смотрим, исследуем эту зону. Создаём различные эксперименты. Например: «Давай представим, что у нас сейчас интервью и ты его проходишь». И вот несколько таких тестов обнаруживают достаточный уровень уверенности ичеловек видит себя со стороны и становится готов двигаться в следующий уровень — технический, ритуальный, в будущее активное конструктивное действие.
Если нет и этого, терапевт может прибегнуть к интервенции ещё более низкого уровня — начать задавать вопросы. Вопросы, чуть-чуть продвигающие человека от того, что у него уже есть, от известного — к новому, к пониманию цепи причинности.
Ну и совсем низовые техники — терапевт может прояснять текущую ситуацию человека или выслушивать, давая возможность выгрузить какой-то эмоциональный или интеллектуальный материал, который человек накопил за жизнь и который для него утяжеляет ход этой истории. Это то, что касается интервенций, они должны быть сообразны готовности. Так говтовность определяет "глубину" работы.
В общих чертах мы можем иерархически рапределить интервенции следующим образом:
работа с сопротивлением / контрактирование
диагностика
информирование
фокусирование
трансформация
перформативы (высказывания, тождественные действию, решения)
ритуалы
Каждый из них будет соответствовать своему уровню глубины работы.
Глубина работы
Людям в разной степени доступна работа на разных уровнях "глубины", то есть функциональной абстракции личного опыта. Понимание глубины работы - базовая вещь для выбора интервенций. Опишу основные из этих уровней:
Дигитальность - первый уровень (или скорее - нулевой) на котором невозможна собственно психологическая работа - уровень суетного сознания, автоматических мыслей и культурных шаблонов поведения.
Констатация - второй уровень отмечается способностью ухватить и осознанать элементы реального опыта, окружения, оперировать фактами.
Каузальность - третий уровень глубины позволяет человеку видеть причинно-следственную взаимосвязь явлений и усваивать новую информацию.
Компетенция - четвертый уровень позволяет выявлять навыки и способности человека, он характеризуется включением резонансов - трансформационных психологиеских процессов - ощущения, чувства, образы, мыслеформы, смыслы и поведение человека обретают символический характер, наполняются индивидульным психологическим содержанием. Рефлексируются и объективируются поведенческие установки относительно конкретных ситуаций, здесь их уже можно видоизмнять.
Интенциональность - пятый уровень включает переживание реальности намерений, энергии страстей, мотивов и потребностей, которые воспринимаются как отдельные от наблюдателя действующие силы к которым у человека вырабатывается отношение как бы со стороны. Рефлексируются отношения с собой, своим телом, другими людьми, идут в работу вопросы баланса, порядка и связи.
Идентичность - шестой логический уровень позволяет человеку видеть отдельно от себя и переписывать установки о самом себе, своём окружении, выбирать принадлежности к тем или иным сообществам, жизненным позициям. Рефлексируются жизненные сценарии, глубинные установки, корневые ценности.
Экзистенция - седьмой уровень ставит наблюдателя в позицию "над Я" и позволяет решать вопросы "судьбы", "призвания", "пути" и "веры", на этом же уровне решаются вопросы интеграции травмированных частей личности и тяжелых психосоматических нарушений.
Погружение на более глубокий уровень сознания отмечается снижением темпа речи и дыхания, расслаблением тела, снижением критичности к опыту, увеличением доступа к памяти, замедлением психологического времени относительно физического и увеличением яркости переживаний.
Не всем людям в равной степени доступны все уровни "глубины" / они же - уровни дифференциации. Подробное раскрытие этой темы потребует от нас написания отдельной статьи, для этого же труда важно указать, что освоение уровней бытия сознания происходит в психотерапии последовательно и выбор терапевтом методики работы, аппелирующей к соответствующему уровню глубины - для клиента, чьё сознание к этому не готово - также приведет с высокой вероятностью к потере контакта. Причиной неготовности клиента к погружению на соответствующий уровень является либо незрелость личности (пример - работа с ребенком, подростком) либо давление защитных механизмов - недоверие к терапевту, себе, миру в целом.
Подробнее о создании доверия расскажу в статье об основах композиционной теори терапии, которая будет носить чуть более специальный характер.
А на сегодня, пожалуй, всё. Звучите!